Если ты, мой друг, ещё не утомился, я поведаю тебе историю, которая произошла с одним щеглом. Впрочем, и не только с ним одним.

Маленькая Бетси жила в старом, уже кое-где перекошенном домике, на одной улице со своей двоюродной сестрой. Но только как непохожи были дома, в которых они жили, также, как и они сами.

Родители Бетси жили бедно, честно зарабатывая на хлеб. Мать целый день стирала и полоскала бельё, поэтому её руки были всегда красные и опухшие от воды. Отец кочегарил, и часто его не было дома.

Бетси росла одна. У неё никого не было, даже игрушек. Но всё же каждое утро на большой куст акации, росший под окном, прилетал чёрный щегол. Он весело щебетал, словно что-то рассказывал, а девочка в благодарность кидала ему оставшиеся хлебные крошки. Щегол явно был доволен этим, поэтому, как только Бетси оставалась одна, щегол прилетал и посвистывал, вызывая своего нового друга. Так продолжалось довольно долго, и скоро щегол настолько привык и стал доверять девочке, что садился прямо на её подоконник или важно разгуливал по столу. Девочка была в восторге и делилась с птицей всем, что волновало её маленькое детское сердце. Она даже не обращала внимания на то, что это была всего лишь птица. Многим показалось бы странной их дружба, но только не им самим. А щегол, словно понимая серьёзные и смешные слова Бетси, важно кивал крохотной головкой, что-то грёб лапкой по столу и всё так же весело щебетал.

Двоюродная сестра Бетси, Клара, была совсем другая. Она жила в роскошном большом доме с белыми мраморными колоннами и красивым садом. По средам раз в месяц Бетси разрешали приходить утром к Кларе, чтобы поиграть вместе с ней. Бетси всегда недоумевала, почему они живут в старом обветшалом домике, а её сестра Клара - в богатом доме. Правда, она слышала, как тётя Сара говорила своей подруге мисс Ван Дей, указывая кивком головы на Бетси, что её мать когда-то сделала неверный выбор и по своей дурости променяла мешок золота на мешок угля. Но Бетси так и не могла понять, при чём здесь мешок угля.

Клара была на редкость требовательным и капризным ребёнком. Её большая светлая комната была полностью завалена множеством игрушек. Тут были миловидные фарфоровые куклы со стеклянными глазами, плюшевые звери с нарядными бантиками, качели, мячи и всё-всё, что только можно себе представить. Глаза Бетси разбегались от такого множества и разнообразия, но она лишь скромно садилась на маленькую скамеечку, выжидая, когда Клара кинет ей надоевшую игрушку. Глаза гувернантки всегда зорко следили за происходящим в детской игровой, и Бетси боялась лишний раз вызвать негодование как гувернантки, так и самой сестры. На полдник Бетси угощали кусочком чудного пудинга, и, вежливо попрощавшись, она уходила. Так бывало каждую первую среду нового месяца.

Вот и сегодня Бетси, как обычно, пришла к своей сестре. Она видела, как щегол, весело перелетая с дерева на дерево, провожал её до дома Клары. Когда Бетси вошла в комнату сестры, то увидела, как та гневно топала ногами и пронзительно кричала:

- А я хочу, чтоб он пел, пел!

Рядом, у её ног, лежал красивый белый заяц с ярким барабаном на шее и двумя крохотными палочками в лапах. Клара продолжала топать и кричать, нисколько не обращая внимания на вошедшую Бетси. Гувернантка терпеливо уговаривала свою воспитанницу:

- Но мадемуазель Клара! Этот заяц не может петь! В инструкции сказано, что он только барабанит и поворачивается по кругу. Пение здесь не предусмотрено.

- А я хочу, чтоб он пел, пел! - не унималась Клара.

Бетси попыталась как-то исправить этот инцидент.

- Но Клара! Посмотри, какой чудный заяц! Он так бойко барабанит,- сказала она, нежно поднимая зайца с пола.

- Чудесный? - язвительно передразнила её Клара,- Конечно, для тебя и мой последний порванный мяч будет чудесным! А для меня он гадкий, гадкий! - с новым порывом гнева воскликнула Клара и с силой швырнула зайца на пол, вырвав из рук сестры.

Бетси покраснела. Она действительно не могла и мечтать о подобном зайце, и ей стало как-то неловко. Видя буйство сестры, она уже было направилась к двери, как на подоконник раскрытого окна влетел щегол. Он весело защебетал, поскрёбывая лапкой о полированную поверхность. Сомнений не было: это был тот самый щегол, друг Бетси. Бетси замерла и остановилась, а Клара мигом перестала кричать и с удивлением уставилась на птицу. Её завитые кудряшки упали ей на лоб, но она, словно не чувствуя их щекотки, с непониманием разглядывала птицу.

- Кто это? - удивлённо вопросила она.

- Это птица, - деловито ответила гувернантка.

- Щегол, - добавила Бетси.

Щегол, услышав знакомый голос, радостно запел. Он залился такой чудной трелью, что все в изумлении замерли, наслаждаясь этой неземной музыкой.

Закончив песню, щегол важно прошёлся по подоконнику и вспорхнул на ветку соседнего дерева. Клара подбежала к окну и перегнувшись через подоконник, смело выглядывала на улицу.

- Где он, где он? - теперь нетерпеливо кричала она.

- Мадемуазель Клара! Мадемуазель Клара! - встревоженно закричала гувернантка, - Не смейте выглядывать наружу! Вы можете упасть!

Но Клара не слушала слов своей надоедливой чопорной гувернантки. Она продолжала искать глазами щегла.

- Успокойся, Клара, - ласково сказала Бетси, тронув её за плечо, - это мой щегол.

- Твой? - вытаращив глаза, переспросила Клара.

- Да, мой! - уверенно ответила Бетси.

- Послушай, подари мне его. Мне так понравилось, как он поёт! Хочешь, забери себе этого зайца. Ведь он тебе понравился, правда? На, возьми, - и Клара протянула ей зайца, - ты уже много раз слушала эту птицу. Теперь подари её мне. Ведь ты же любишь меня! - и Клара состроила одну из своих обескураживающих улыбок.

Бетси растерялась. Она не привыкла отказывать. Впрочем, ей и не приходилось этого делать, потому что никто ни о чём не просил её.

- Но это... Он живой... - как-то неуверенно произнесла Бетси.

Клара, почувствовав, что та колеблется, продолжала:

- Не бойся! С ним ничего не случится. Здесь будут хорошо заботиться о нём. Ты же знаешь, какой вкусный пудинг готовят у нас! Ему будет перепадать от него. Ведь это совсем не то, что твой зачерствевший хлеб! Соглашайся, не будь дурой, - уже как-то резко произнесла Клара.

От последних слов словно кровь всколыхнулась в жилах Бетси. Ей почему-то сразу вспомнились слова тёти Сары “по дурости променяла”. Бетси съёжилась и тихо, но твёрдо ответила:

- Не отдам.

Клара, ощутив решимость своей бедной сестры, быстро переменила тон и уже ласково сказала:

- Ну ладно. Коли не хочешь подарить, так хотя бы одолжи мне его. Ну, скажем, на неделю.

- На неделю не дам, - так же упрямо и тихо ответила Бетси.

- Ну ладно. Не хочешь на неделю, тогда хоть на день. Всего лишь на один. Завтра же ты заберёшь его. А я тебе взамен отдам зайца. Посмотри, как бойко он барабанит, - льстиво повторила она слова, недавно сказанные Бетси.

И Клара, поставив зайца на столик, завела. Заяц быстро забарабанил, ритмично ударяя палочками. “Бум! Бум!” - быстро вылетали из под них однородные звуки. Бетси, как заворожённая, смотрела на это маленькое представление. Она никогда такого не видела. Притом при определённом ударе заяц поворачивался на несколько градусов, и завод кончался, когда он делал полный круг.

- Ну, видишь? Этот заяц стоит твоего щегла! - уверенно сказала Клара.

- Стоит... - заворожённо повторила Бетси, не отрывая глаз от механического чуда.

- Ну, раз мы договорились, то отдавай мне щегла, - уже по-деловому произнесла Клара.

- Отдать?! - удивилась Бетси, - Но как? Он же на ветке дерева. Он свободный.

- Глупая! - нетерпеливо воскликнула Клара, - Конечно, он вольный! Но его надо заманить. Вот, - она кинулась в угол комнаты и, вытрясая каких-то плюшевых медвежат из красивой позолоченной клетки, важно поставила её на подоконник, - Вот! Его надо заманить в клетку. И это должна сделать ты. Он тебя знает и поверит тебе.

Клара сунула в руку Бетси кусок пудинга, а сама отошла подальше от окна. Бетси неуверенно взяла пудинг. Крошки так и сыпались на подоконник из её вялой руки. Ей было как-то непривычно и неловко заманивать своего единственного друга в клетку. Она жалобно обернулась назад, будто желая отказаться, но взгляд её упал на белоснежного зайца с зелёными блестящими глазами.

- Но если на один день..., - протяжно проговорила Бетси, и крошки смелее посыпались дорожкой прямо в золочёную клетку. Тут же щегол, который зорко следил за Бетси, вспорхнул с ветки и сел на подоконник. Видя девочку, чувствуя знакомое тепло её рук, он без сомнения стал склёвывать крошки пудинга, медленно продвигаясь к клетке. Видимо, пудинг пришёлся ему по вкусу, и, не боясь ничего, он смело переступил её порог. Там, в центре клетки, лежал аппетитный кусочек пудинга. Щегол сделал один уверенный прыжок, наклонился к большой крошке, тут же дверца громко захлопнулась за ним и Бетси закрыла её на щеколду.

- Попался! Попался! Птичка теперь в клетке! - весело закричала Клара и захлопала в ладоши.

Бетси как-то виновато подошла к столику с зайцем.

- Забирай, он теперь твой, - небрежно бросила Клара.

Бетси схватила это бесценное для неё сокровище. Теперь она могла сама потрогать его белую шкурку, крохотные барабанные палочки, сам барабан. Теперь она могла даже сама завести его, чтоб он выстукивал свою дробь и поворачивался для неё одной. От этого предвкушения сердце Бетси забилось ещё сильнее, и она быстро пошла к двери.

- Но запомни, до следующего дня! - строго остановила её в дверях Клара.

Бетси не шла, она летела на крыльях до своего бедного дома. Она поставила зайца на стол и, разглядывая, то поворачивала ключик, и заяц играл свою дробь, то снова рассматривала его.

Так прошло несколько часов. В её ушах начала стучать резкая барабанная дробь зайца, даже когда она его уже и не заводила. Заяц всё так же смотрел на неё своими мёртвыми зелёными глазами, выполняя комплекс своих предписаний. Тут усталый взгляд Бетси упал на окно, на огромный куст акации, на небо. И... Тут она вспомнила о щегле. Это воспоминание неприятной дрожью пробежало по её спине. Перед её глазами стояла золотая клетка и она сама, предательски закрывавшая решётчатую дверцу. Где-то щебетали птицы, но она не слышала своего щегла. Слёзы навернулись на её глаза. Куст акации был одинок, даже солнце светило как-то не так... Чего-то не хватало. “Щегла”, - ответила сама себе Бетси. Она взяла механического зайца. Он, так же тупо улыбаясь, смотрел на неё своими непроницаемыми, холодными, стеклянными глазами. Барабан изящно висел на шее, а лапки артистично застыли в воздухе, словно ожидая очередной команды. “Я верну тебя, щегол! Сейчас же пойду и верну!” - опять сказала Бетси и взглянула на зайца. Она видела, что заяц не понимал её. Тогда Бетси решительно схватила его, положила в карман и выбежала на улицу. Вскоре она уже была около роскошного дома, из которого через раскрытое окно доносился пронзительный плач.

Бетси вбежала в комнату. В углу валялась перевёрнутая клетка. Щегол, пугливо забившись, смотрел из-за неестественно повёрнутого крыла. На ковре посреди комнаты сидела Клара и плакала. Рядом стояла её мать, а гувернантка как-то несмело пыталась перевязать Кларе палец.

Увидев Бетси, Клара презрительно сощурила глаза и бросила ей:

- Забирай свою гадкую птицу! Я больше не хочу её видеть. Она посмела клюнуть меня! Она... Какая-то жалкая птица! Меня..., - захлёбываясь говорила Клара.

Гувернантка повернулась к Бетси и брезгливо добавила:

- Девочка, сейчас же вынеси её! Эта птица такая неблагодарная. Мы боимся даже дотронуться до неё.

- Да, забери, - продолжала Клара, - Я хотела, чтобы она спела мне, как тогда, на подоконнике. А она, эта гадкая птица, клюнула меня!

Бетси продолжала растерянно стоять.

- Видишь ли, Бетси, - обратилась к ней мать Клары, - наша Кларочка хотела, чтобы птица запела. Её ведь и посадили для этого! Но она молчала. Вот и пришлось ей ткнуть птицу булавкой. А что здесь такого? Это же всего лишь птица!

Тут Бетси взглянула на клетку с забитым щеглом и всё поняла.

- А потом вы швырнули её на пол! - уже с негодованием воскликнула она, - “Это же всего лишь птица!”

В порыве она подбежала к клетке и открыла дверцу. Щегол, увидев руку, встрепенулся и больно её клюнул. Бетси вскрикнула, но всё-же взяла его в ладонь. “Ну что ты, это же я,” - пробовала успокоить она его. Щегол, почувствовав свободу, попытался было взлететь, но только лишь жалобно взмахнул крылом. Его второе крыло было сломано...

Бетси выбежала с ним на улицу. Только тут она увидела, что белый заяц по-прежнему лежал в её кармане. Он всё так же глупо улыбался, и Бетси показалось, что он смеётся над ней. Она осторожно положила щегла на траву и вынула зайца. Ей захотелось больно ударить, бросить его наземь, но вспомнив, как это уже сделала Клара, Бетси устыдилась таких мыслей и просто положила зайца на скамейку.

Когда она наклонилась, чтобы поднять щегла, птицы уже не было. Бетси стала судорожно искать его, но щегол словно сквозь землю провалился. По дорожке пробежала серая кошка, она куда-то торопилась. И только тут Бетси увидела, что наверху ограды сидел щегол. Он пытался взлететь, но лишь подпрыгивал и тут же опускался назад. К ограде подползла серая кошка. Её хищные глаза заблестели, уши вздрогнули и припали к голове, а во всём теле почувствовалось напряжение. Щегол был высоко, и Бетси никак не удавалось снять его. Кошка же легко прыгнула и медленно шла по верху ограды. Щегол, видя опасность, забеспокоился, беспомощно замахал крыльями и пронзительно закричал.

- Кыш! Кыш! - кричала внизу Бетси, пытаясь веткой согнать кошку. Та лишь сердито шипела, но не спрыгивала с ограды. Щегол заволновался ещё больше. Он не мог защищаться, а кошка, предвкушая лёгкую добычу, изготовилась к прыжку. Ещё мгновение, и она прыгнет на птицу... Бетси судорожно схватила камень и бросила в кошку. Та взвизгнула и упала вниз, сбитая камнем с ног. Щегол оставался наверху. Бетси попыталась снять его, но у неё ничего не получилось, щегол так и продолжал сидеть на самом верху ограды...

Прошла ночь. Как только забрезжил рассвет, Бетси стремглав побежала к ограде, но щегла там уже не было. Сторож, подметавший дорожки, сказал, что вечером его снял какой-то студент и бережно положив в фуражку, куда-то унёс. Обида и горечь переполнили сердце маленькой Бетси. Она заплакала и так, всхлипывая, побрела домой.

Всю зиму Бетси мучилась воспоминаниями о щегле. Вид даже самой маленькой птички больно отзывался в ней, а совесть, её внутренний неподкупный голос, бичевал и бичевал её.

Прошла зима, снова наступило лето. Бетси грустно сидела у своего окошка напротив раскидистой акации. На столе лежала только Библия. Всю зиму Бетси только и читала её. На этот раз она раскрыла книгу Притчей. Каждое слово, словно гвоздь, вбивалось в её сердце. Она подошла к следующим строкам, и слёзы залили её глаза: “Так - человек, который коварно вредит другу своему и потом говорит: “Я только пошутил.” (Пр 26:19) “Я только пошутил”, - повторила Бетси. И сразу в её памяти предстала клетка, её рука, закрывающая дверцу и крики Клары: “Мы пошутили! Мы пошутили!” Бетси уронила голову на стол и закрыла её руками. Всё внутри горело и обличало её.

И тут вдруг она услышала нежный щебет. Может, ей показалось?  Она приподняла свою голову, отбросив назад пряди тёмных волос. Но нет! Переливы и щебетание продолжались! В её глазах всё ещё расплывалось от слёз, но сквозь мутную пелену она различала какое-то движение на акации. Бетси утёрла слёзы и в первый раз улыбнулась. Радость озарила её лицо: на ветке акации сидели пятеро щеглов, двое больших и три подросших птенца. Все впятером, они весело заливались трелью, посвистывая и клокоча. Самый большой из них подошёл к краю ветки и вспорхнул. Крылья смело подняли его вверх, разрезая воздух, и на подоконник к Бетси упало маленькое светлое перо. Оно было совсем тёплое. И эта теплота, этот живой огонь опалил израненное сердце Бетси. Сразу же поток свежего воздуха наполнил всё. В её ладонях лежало бесценное светящееся перо.