На одной из центральных улиц большого города стоял старый дом. Широкая каменная лестница, мраморные панели стен и дорогие дубовые перила сверкали своей чистотой. Мозаичный пол кое-где постирался, но все равно был достаточно красив и придавал всему дому внушительное уважение, ведь согласитесь, не в каждом доме на общественной лестнице был мозаичный пол.

Да, дом был чист и старательно ухожен чьими-то незаметными, но любящими руками. Жители этого большого дома гордились его чистотой и порядком. Но это стало настолько обыденным для них, что они привыкли и воспринимали, как само собой разумеющееся, даже не задумываясь о том, чьими стараниями это делается. Они вообще старались не вникать в то, что выходило за двери их квартир, живя каждый в своей замкнутой ячейке. Они почти ничего не знали друг о друге, лишь изредка встречаясь на этой общественной лестнице, бегло пробегая оценивающим взглядом соседа. И только если перед ними был действительно достойный уважения человек в их собственных глазах, они заискивающе, елейно улыбались и сторонились, пропуская эту важную персону вперед.

Так жили люди в старом доме с вычищенной до блеска лестницей, не зная о том, что внизу под ней, в полуподвальном помешении, жил дворник, который каждый день вставал раньше всех и усердно убирал эту большую лестницу, чтобы после по ней прошли десятки ног, с благодарностью принимая его маленький труд. Дворник был уверен в важности своего труда, но никогда и никому о том не говорил. Да и говорить-то было некому, кроме большого старого кота, который лениво сидел у маленького оконца и, прищурив глаза, равнодушно взирал на постоянно мелькавшие подошвы ботинок и сапог. Дворник был одинок, но ему и в мыслях не приходилось подняться выше своей полуподвальной каморки и постучаться в чью-то внушительную и массивную дверь. Эти двери внушали в него страх и робость. Он даже не знал, что их там не одна, а несколько. Дворник понимал, что между ним и жильцами высших этажей огромная разница, а сам нисколько не пытался преодолевать ее, посему даже днем почти не выходил из своей каморки. Так незаметно и неслышно проходили его одинокие дни. Конечно, все знали, что кто-то убирается в их подъезде, но кто и где он, нисколько никого не волновало. Да и стоило ли волноваться за какого-то обычного дворника, которых сотни в недрах большого города.

Но однажды дворник заболел.

Это случилось неожиданно, и об этом тоже никто не знал, только почему-то все в доме стало не так, как прежде. Сначала появилась пыль, которая приглушила яркие краски и солнечный свет, просачивающийся через огромное витражное окно. Потом появились первые бумажки, а немытый мозаичный пол покрылся сотнями разномастных следов, так что его узоры совсем исчезли. Грязь постепенно, но верно, накапливалась день ото дня, и вскоре жильцы заметили это.

Все началось с того, что самый важный и дородный жилец в золотых очках, спускаясь утром вниз к своему лимузину, случайно наступил ногой в вязкую пахучую лепешку, оставленную во время ночного визита какой-то неведомой тварью. Он даже не заметил этого, но зато после него вся лестница покрылась липкими следами.

- Какое безобразие! – громко, на всю лестницу, закричала голосистая домохозяйка. - Почему никто не убирает? Где дворник! Остальные жильцы тоже были недовольны, ругая своего дворника, но при этом ничего не зная о нем. Все следующие дни прошли в гулких дебатах, отголоски которых лестничным эхом отдавалось на все этажи. Все возмущались этим безобразием, но грязь день ото дня росла, нисколько не подчиняясь гневным выговорам в свою сторону.

Когда однажды на одной из мраморных панелей стены появилось что-то неприличное, написанное яркой краской, а столетних дубовых перил коснулся чьей-то варварский перочинный ножик, терпение жильцов кончилось, и кто-то властной рукой набрал телефонный номер дворовой службы. Долго и строго говорил властный голос с начальством этой конторы, но в ответ слышал лишь одно: “Свободных у нас нет!” Дальше разговаривать было бесполезно. Лестничные дебаты развернулись опять с новой силой. Теперь жильцы, в прошлом образцового дома, стали искать крайнего и виновного в своей среде. Конечно же по их мнению виновней всех был важный жилец в золотых очках, но никто не осмеливался что-либо высказать ему вслух. Всем было очевидно ясно одно, что грязь надо убирать, но вот кому, никак не могли решить. Каждый винил соседа, но сам ничего не желал делать, ища первопричину в другом. Больной дворник слышал слабо долетавшие до него крики, но был болен настолько, что не мог даже подняться с постели, лишь бессильно смотря, как сотни чужих ног мелькают в его крохотном оконце. У него кончился хлеб и не было лекарств. И не было телефона, чтобы позвонить из его маленькой убогой каморки, которую однако он очень любил. Вся его бесхитростная жизнь прошла здесь, а с чего она началась, он очень смутно припоминал. Его гордость - большая каменная лестница, приходила в упадок, и оттого его крошечное сердце с болью сжималось, пытаясь забыться и ничего не видеть. Большой старый кот равнодушно смотрел на своего беспомощного хозяина, словно ухмыляясь. Рядом со старым дворником никого не было...

Однажды, во время очередных лестничных дебатов, кто-то вдруг вспомнил о старом дворнике, который раньше ежедневно убирал эту лестницу.

- А где он? - спросили в голос жильцы дома, и несколько всезнающих мальчишек, опустив свои поцарапанные пальцы вниз загалдели: “Там, под лестницей!”

- Под лестницей?! - брезгливо воскликнула домохозяйка, - Фу, какая грязь!

- Да разве там живет кто-то? - недоверчиво протянул тот, что в золотых очках, - Там же нежилое помещение, и даже воды нет. Там вообще, согласно общему плану, ничего не должно быть!

Все жильцы стали напряженно вспоминать о дворнике, но почти никто не мог ничего о нем сказать - кто и какой он. Правда несколько стариков, тех что бесцельно бродят по двору, видели какого-то, выносящего мусор, но совершенно не придали этому значения. И вот вся многолюдная процессия жильцов этого подъезда спустилась вниз, под самую лестницу.

Они думали встретить тут одряхлевшую паутину, или зловонную грязь, но к своему удивлению нашли, что там было чисто и убрано. Темная, немного покосившиеся дверь была незаперта. Тот, что в золотых очках, шедший впереди всей процессии, осторожно толкнул дверь пальцем. На пороге показался большой жирный кот и с равнодушием посмотрел на непрошенных гостей. Он как раз собирался уйти.

- Киска! - просюсюкал кто-то. Но кот даже несколько не обратил на это внимания, а горделиво прошел вперед между расступившимися людьми. Ему больше ничего не оставалось делать в опустевшей комнате. Когда люди зашли в нее, то увидели старые выцветшие желтые обои, одинокую пустую тумбочку с зачерствевшими хлебными крошками около такой же одинокой кровати. На ней лежал пожилой человек с широко открытыми глазами, по неподвижному лицу которого ползали суетливые мухи.

Дворника больше не было...