Маленький Тим, обследуя старый дедушкин дом, как-то раз забрался на самый чердак, и обнаружил там много самых интересных и даже диковинных вещей. Со стен на него смотрели выцветшие фотографии, тяжелые крышки сундуков протяжно скрипели, а в самих сундуках лежало море всякой всячины. Когда Тим, вдоволь насмотревшись на дедушкины раритеты, уже собирался спустится вниз, тут его пресыщенный взгляд упал на небольшую вытянутую коробочку, обитую темно-синим сафьяном. В Тиме моментально загорелось мальчишеское любопытство, и он взял эту коробочку в руки. На вес она была не очень тяжелая, но сколько мальчик ни бился над ее секретом, открыть ее ему все не удавалось. Тим даже не мог понять, где замок или начало этой загадочной коробочки. Она была вся совершенно гладкая и ровная, но в ней явно, что-то лежало, потому что оно слабо перемещалось там. Он хотел было уже бросить ее, но любопытство все сильнее разгоралось внутри, а врожденная настойчивость никак не давала успокоиться и смириться с этим поражением. Еще немного побившись над ней, Тим схватил ее под мышку и спустился вниз, по рассохшимся скрипучим ступенькам.
Там, в своем любимом плетеном кресле, сидел седовласый дедушка и читал толстую потрепанную книгу. Тим всегда видел эту книгу в его руках, поэтому она и была вся потерта и растрепанна, но менять ее на другую дед ни за что не хотел. Вот и сейчас он внимательно смотрел в нее, и его лицо было отчего-то грустным.
- Дед, - радостно прервал его Тим, - Посмотри, что я у тебя на чердаке нашел. Что это? - и он протянул ему сафьяновую коробку. Дед оторвался от своего чтения и сперва растеряно, непонимающим взглядом, посмотрел на внука. Его мысли и сам он пребывали где-то далеко и совсем не здесь, среди обшарпанных стен старого дома. Но постепенно его взгляд начинал трезветь, спускаясь откуда-то на эту обыденную землю.
- Дед! Открой мне! - нетерпеливо теребил его Тим, - Скажи, что там? Тут, уже почти полностью протрезвевший взгляд деда наконец обратил внимание на внука и упал на протянутую к нему синюю коробочку. Что-то смутное забрезжило в его вековой памяти. Какие-то радостные воспоминания появились на ее горизонте, и отблеск этой радости лег на его грустное лицо.
- А - а ! - протянул дед и взял в руки эту сафьяновую коробочку. Своими загрубевшими пальцами он ощутил нежность сафьяна, какое-то тепло, и он окончательно вспомнил то, что уже почти совсем забыл. Как же это случилось, что он позабыл то главное, с чего началась его настоящая жизнь, и то яркое, что было в ней. Он взглянул на свою массивную потрепанную книгу, она словно с укором смотрела на него. Внук нетерпеливо ждал.
- Дед, ну скажи. Ну скажи пожалуйста.
Дедушка посмотрел внимательно на своего внука. “Не рано ли?” - мысленно спросил он себя. Но тут вспомнил самого себя, такого же нетерпеливого, любопытного и настойчивого. В свои 14-15 лет он был точно таким же худым и белобрысым мальчуганом со сбитыми коленками и загорелой золотистой кожей.
- Ты хочешь знать, что там? - серьезно спросил его дед. Тим быстро закивал головой.
- Хорошо. Но прежде, ты должен выслушать одну историю Ты готов? Мальчик опять замахал головой сгорая от нетерпения. Ему становилось все интересней и интересней, словно, какая-то тайна исходила от этой сафьяновой коробочки, а как известно, всем мальчишкам ужасно нравится все таинственное и неизвестное.
- Ну что же, слушай, - и дед поудобнее расположился в своем любимом плетенном кресле.
Когда-то очень давно в одном городе случилось большое несчастье. Неизвестно как и почему, жителей этого города стала поражать необычная болезнь. Она внезапно настигала любого человека. Сначала у него начинали болеть уши и глаза. Он пытался закрыть их руками, предотвращая эту невыносимую боль, но когда убирал свои руки, то становился совершенно слепым и глухим. Причем, все это происходило так внезапно, что никто не был готов. Каждый, пытаясь самостоятельно помочь себе, своими действиями делал еще хуже. Сама же эта болезнь поражала совершенно любого, независимо от чина и положения. Передавалась ли она по воздуху, или еще как-то, никто не знал. Но ослепнув и оглохнув, человек становился совершенно беспомощным и полностью зависимым от другого человека, который был для него и слухом, и зрением, и единственным поводырем. Так постепенно эта ужасная болезнь поражала все больше и больше народа, и над городом нависла страшная участь - стать полностью глухим и слепым.
Тогда делегация знатных граждан обратилась за помощью к мудрецам, живущим далеко на востоке. Они отправились к ним и рассказали о своей беде. Внимательно выслушав их, мудрецы ответили, что несчастье можно отвести от города и исцелить погибающих жителей. Надо лишь только, чтобы в часы рассвета над всем городом звучал голос серебряных труб.
- Где же нам взять такие? - растерянно спросили их городские представители. - Мы бы все отдали за них.
Мудрецы улыбнулись и подали им эти трубы.
- Возьмите их. Мы безвозмездно отдаем их вам. Если вы сможете извлечь из них звук чистейшей воды, то ваш город будет исцелен.
Тут один из мудрецов приложил серебряную трубу к своим губам, и та издала чудесный и чарующий звук. Все вокруг сразу же расцвело и ожило. И даже сами пришедшие горожане почувствовали, что стали лучше видеть и слышать, а в сердцах загорелся огонь.
- О, конечно. Мы возьмем эти волшебные трубы и извлечем из них звук. В нашем городе есть очень искусные музыканты, - и обрадованные люди попрощавшись, побыстрее пошли обратно, уверенные, что протрубить в эти трубы им конечно же под силу. “Если эти немощные, дряхлые старики смогли, то мы, молодые и разумные - легко справимся с этим”, - так думали они, возвращаясь домой. С такими мыслями они пришли в свой родной город, где жители, с нетерпением ждали их.
- Мы принесли чудодейственное средство, - весело сообщили они им, - оказывается, все очень просто. Нужно лишь протрубить в эти трубы и наш город будет спасен.
Все возликовали. Срочно, нашли несколько хорошо обученных городских трубачей, правда часть из них была поражена этой страшной болезнь, но все же оставалось еще несколько зрячих и не глухих.
Им торжественно подали эти трубы. Они важно взяли их в свои руки, но сколько не пытались, не смогли выдуть даже и звука. Городские власти растерялись. Они попробовали сами протрубить, но и у них ничего не получалось. Все усилия были тщетны. Никому из великих и знатных не было под силу извлечь из этих серебряных труб хоть какой-то звук. Первое воодушевление и радость скорого избавления сменились печалью. Жители города имели серебряные трубы, но ничего не могли поделать и предотвратить распространявшуюся неизвестную болезнь. Серебряные трубы молчали.
В городе собрались местные мудрецы, создались специальные школы, но все равно никто из них не мог заставить чудно петь эти серебряные трубы. В лучшем случае, из них выдувалось лишь какое-то жалкое кряхтение, но даже это было под силу далеко не всем. Так, потеряв всякую надежду, серебряные трубы положили в кованный сундук, навесили тяжелый замок и поместили в хранилище городских ценностей, расположенных в высокой башне. Проходили года, и о трубах стали забывать, ведь никакого толку в них никто не видел.
Болезнь все не отступала от жителей города. Люди продолжали искать, пытаясь изобрести какое-нибудь чудодейственное средство, способное избавить их от этой напасти. На это уходили года, огромные средства и труд, а серебряные трубы бездейственно лежали в сырой, мрачной башне. “Наверное, эти восточные мудрецы обманули нас, и это вовсе не исцеляющие трубы”, - думали ходившие туда люди, забывая о том, что видели и чувствовали тогда сами. Так прошло некоторое время.
Однажды перед самым рассветом в дверь городских властей постучался худенький, белобрысый мальчуган. Его настойчивый, громкий стук разбудил сонного привратника, да и всех остальных обитателей этого дома.
- Что ты тут расстучался? И что тебе надо? - грубо спросил его привратник через щелочку приоткрытой двери.
- Мне срочно нужно поговорить с советом старших, - уверенно произнес мальчик.
- Прямо так мои занятые господа и будут говорить с каким-то мальчишкой! Ступай прочь и не беспокой нас! - грозно рявкнул служитель и захлопнул перед ним массивную дверь. Но мальчик не отступал, а продолжал громко барабанить в закрытую дверь, надоедая им все больше. В конце концов дверь открыл сам хозяин, один из правителей города, и недовольным голосом спросил его, почему он так громко стучит и что ему вообще здесь надо.
- Я пришел спасти ваш город. Дайте мне серебряную трубу, и я изгоню царящий здесь злой недуг.
- Да знаешь ли ты, мальчик, что сотни достойных, сильных и искусных мужей пытались затрубить в них и извлечь хоть звук. Но у них совершенно ничего не получилось. А кто такой ты, чтобы смог превзойти их? Ты же совсем мальчик, где тебе? Это никому не под силу. Иди домой и больше не стучись так. Это очень нехорошо смеяться над нами в момент такого несчастья, - и он собрался закрывать дверь.
- Постойте! Послушайте и поверьте моим словам. Я знаю, что говорю. Дайте мне скорее трубу, и вы увидите все сами. Я знаю секрет этих труб. Они будут послушны мне. Не смотрите на меня, что я маленький. Может, через такого, как я, ребенка, к вам сможет прийти освобождение.
Мальчик так уверенно и пламенно говорил, что служитель заколебался. С одной стороны он ничего не терял, трубы и так много лет мертвым грузом лежали среди городских сокровищ. И потому он впустил в дом этого худенького, но настойчивого мальчишку.
Они поднялись на самый верх башни по темной винтовой лестнице, где среди всяких вещей стоял запыленный сундук с массивным замком на нем. Служитель открыл его длинным ключом и подал мальчику серебряную трубу. Она, до того много времени пролежавшая в темном чреве огромного сундука, тут радостно заблестела ярким светом при блеске пламени, словно маленькое солнышко посетило эту мрачную сокровищницу. Мальчик с трепетом взял ее. Ему казалось, что она живая. Он подошел к вытянутой длинной щели высокого окна и приложил трубу к своим губам.
Начинался рассвет. Солнце только показалось на небе в пене розовых облаков. Его мягкий алый свет коснулся крыш домов, деревьев и пустых улиц города. Мальчик посмотрел на беспомощный, раскинувшийся внизу город. Его глаза торжественно заблестели, и он затрубил. Сперва полился протяжный ровный звук из внутренности серебряной трубы. Постепенно он нарастал, превращаясь в неземное звучание, зовущее ввысь. Оно покрыло собой весь город, проникая в каждую его щелочку. Сразу же внизу ощутилось какое-то движение. Ставни окон и двери широко раскрывались, люди выбегали из своих домов, заполняя улицы проснувшегося города. Они с удивлением слышали чудный трубный зов, а он все нарастал и нарастал.
- Я слышу! Я вижу! - стало слышаться ото всюду. Люди плакали от радости. Они вновь видели солнечный свет и слышали звуки. Именитый служитель растерялся, со слезами смотря на спасенный город. Он все ни как не мог поверить своим глазам, что какой-то маленький мальчик своей неповторимой игрой смог исцелить этих почти обреченных слепых и глухих людей. Слова восточных мудрецов сбывались прямо на его глазах, и в город вновь вернулись свет и жизнь. А маленький мальчик все трубил и трубил в серебряную трубу, наполняя ее звучанием все окрестное пространство, холмы и долины…
- И что же, болезнь ушла из этого города? - восторженно спросил дедушку внук.
- Да, звук серебряной трубы исцелил всех скорбящих, - ответил дед.
- И эти серебряные трубы звучали каждый день? - не унимался Тим. Дедушка грустно улыбнулся.
- Сперва да, а потом..., - и на его глаза накатились слезы. Он отвернулся, чтоб внук ничего не видел.
- Дедушка, а что же произошло с этим мальчиком, - продолжал спрашивать он, ничего не замечая. Дед украдкой смахнул эти непрошеные слезы и тихо ответил:
- Мальчик потом вырос...
- А трубы? Где они? – не унимался внук.
- А зачем тебе это знать?
- Знаешь, пока ты рассказывал эту историю об исцелении погибающего города, во мне что-то произошло. Мне трудно это объяснить, но только мне очень захотелось стать таким же, как этот мальчик, и научиться так же трубить в такие серебряные трубы. Правда, тот мальчик знал их секрет, а я еще совсем ничего не знаю. Мне даже не под силу открыть вот эту коробку, - и на глазах Тима тоже появились слезы. Но только разные они были - слезы дедушки и слезы внука. Позади одного было прожитое прошлое, а впереди другого вставало робкое будущее.
- А ты попробуй сам, - предложил дед и протянул внуку сафьяновую коробочку. Тим неуверенно взял ее.
- Но я не знаю, как тут начать, - робко ответил он.
- А ты подумай и взгляни внутрь своего сердца, тогда ты поймешь, - настойчиво проговорил дед. Тим прижал ее к груди и воскликнул.
- О, если бы я знал, где находятся такие города слепых и глухих людей, то я с радостью пошел бы туда. И как тот мальчик, вернул бы их к свету и жизни. Я желаю служить им, и быть достойным сего служения, дабы и мне сделаться способным извлекать спасительные звуки из таких серебряных труб.
Пока он так восторженно говорил, то случайно надавил на крышку этой загадочной коробочки и она податливо раскрылась. Изумленному взору Тима предстала небольшая серебряная труба, лежащая на темно-синем сафьяне. Она вся светилась на его фоне. У Тима от неожиданности даже перехватило дыхание.
- Дедушка, смотри! Это же та самая серебряная труба, - сдавленно проговорил он.
- Та самая, - улыбнувшись ответил дед.
- А чья она? - все не веря своим глазам прошептал Тим.
- Теперь - твоя.
- Моя! - и в голосе мальчика послышался восторг, - И она совсем не нужна тебе?! - удивленно произнес он. Дед на этих словах покраснел и запнулся. Ему стало как-то неловко, словно он услышал снаружи то, чего боялся услышать внутри. Он внимательно посмотрел на горящие глаза внука и проговорил.
- Тебе она нужней. У тебя все впереди. И я верю, что ты никогда не оставишь своего призвания – трубить, исцеляя погибающие города, зовя их в рассвет дня. Ты не оставишь эту трубу, и она никогда не очутится на пыльном чердаке старого дома. Храни ее, маленький трубач, а она всегда охранит тебя.
Дед положил свои тяжелые руки на худенькие плечи внука и уже больше не смог сдержать обжигающие, соленные слезы, все наворачивающиеся на его потускневшие глаза. Ему было больно за себя и радостно за внука, в маленькой, но настойчивой руке которого прочно лежала его серебряная труба, ожидая своего часа.
