Когда и как это с ней случилось, она уже не помнила. Но одно знала, что когда-то любила его, а теперь солёные слёзы разъедали ей щёки. Безжалостное знойное солнце не щадя пекло ей голову, но она уныло брела по песку, и тут же ветер заносил её неглубокие следы. Разноцветные бусы, пёстрое одеяние, затейливое плетение волос, звенящие браслеты - это была она. “Кто же я?” - спрашивала она себя, и тут же пустынный ветер дребезгом металлических шаров, невесёлым звоном отвечал ей: “Ты падшая женщина.” ...

         Огромная площадь большого города гудела безудержным весельем. Разноцветные фонарики и флажки гирляндами пересекали её в нескольких уровнях. Сотни колец серпантина и пёстрого конфетти взметывались в небо. Карнавал шёл весь вечер и всю ночь...

      Однажды я попал на кукольное представление. В тёмном зале, уютно усевшись в мягкое кресло, я наблюдал за хорошо освещённой маленькой сценой, где разворачивалась комедия. Сама сцена представляла собой перевёрнутую коробку, стенки которой были разрисованы зеленеющими деревьями, а верх - голубым небом. Миловидные куклы, как живые, двигались по ней, разыгрывая свой заученный спектакль...

     Был тёплый летний вечер. Над скучным болотом взошла большая круглая Луна, мягко освещая всё своим бледным светом. На взлохмаченной кочке сидел молодой зелёный лягушонок и пристально глядел на неё. Звали лягушонка просто - Квак. Он уже много дней наблюдал за Луной и успел подметить, что она не всегда такая круглая. То она была похожа на дольку апельсина, то иногда и вовсе исчезала. “Странно, - подумал лягушонок. - Нас учили, что всё вокруг постоянно. А тут что-то не так”. И он снова уставился в небо...

 Однажды большое овечье стадо решило выбрать себе пастыря, который надзирал бы за ними, указывал сочные пажити и оберегал от опасностей.

Сами по себе овцы были приветливы и тихи, хотя немного и глуповаты. Осознавая это, они и решили попытаться найти такого на стороне, так как в своей среде достойного не было...

        Конечно, всем нам приходилось встречаться с забором. И если вы обратили внимания, то только один его суровый вид гипнотически сковывает свободу нашего передвижения, безоговорочно указывая нам наш путь. Его однообразные доски, словно безмолвно предупреждают тебя: “Стой! Дальше для тебя дороги нет.” И ты вынужден отступить назад, если, конечно, он сам не распахнёт пред тобою свои ворота. Так поступают все заборы, ведь в этом их работа...

Действительно! Почему мы смотрим на звёзды? Никто бы, наверное, не смог предельно точно ответить на этот, вроде бы простой, вопрос.

Один сказал бы: “Да так, как все.”

Другой: “Красиво.”

Третий промолчал бы и пожал плечами.

А задавал ли ты сам себе этот вопрос - почему ты смотришь на звёзды?!..

        Море было тихим. На его чуть колеблющейся поверхности торчало горлышко стеклянной бутылки. Она застыла на одном месте, словно выбирая, в какую сторону направляться ей дальше. Это была не простая бутылка. Внутри неё лежала очень важная весть. Чья-то любящая рука положила туда бумагу, на которой было написано нечто, могущее помочь человечеству...

      В лесу было влажно, хотя вовсю светило солнце. Здесь так было всегда. Когда большая старая ель, росшая среди таких же елей в ложбине, состарилась, то её до этого густые лапы сперва поредели, а потом вообще остались только чёрные лысые ветви. Черви и короеды полностью съели всю её сердцевину, так что её древесина стала совсем рыхлой, и как только между еловыми стволами пронёсся несильный порыв ветра, ель затрещала и с грохотом повалилась на землю, оставив от себя лишь небольшой уродливый пень.